Маргарита Полякова - Герцог всея Курляндии [litres]
Иногда я жалел, что не проявил усердия, и мое обучение в музыкальной школе накрылось медным тазом. Но с другой стороны – у меня была замечательная мальчишеская жизнь с друзьями и дворовыми играми. А гитару я освоил позже, когда мне захотелось. И с возрастом полюбил классику, самостоятельно разучивая сложные произведения. А может это на меня так повлиял старый американский фильм «Перекресток» 1986 года. После него я и загорелся научиться играть на гитаре. Финал фильма, где в результате состязания дар нечистого проигрывает мастерству, заработанному тяжким, долгим трудом, произвел на меня неизгладимое впечатление. Помню, когда я, наконец, сыграл «Венецианский карнавал» так, что получил одобрение профессионала, то долго ходил надутый от гордости.
Вот и сейчас наше путешествие, пусть даже совмещенное со стрельбой из разных видов оружия, было неплохим развлечением, позволяющим отдохнуть от уроков. Мне нравилось и ездить верхом, и фехтовать, и охоту я, что называется, «распробовал». Тратить на нее все свое свободное время, разумеется, не стал бы, но пожалуй, стоит как-нибудь повторить. Нашей добычей стал приличного размера кабан и еще здоровая кошка, напоминающая рысь, но явно превосходящая ее в габаритах. Никогда таких не видел. Наверное, перестреляли к XXI веку.
Между прочим, водились в курляндских лесах и другие весьма интересные зверьки. Например, я с удивлением узнал, что пушниной славна не одна только Россия. И что местные охотники вполне могут добыть и норку, и горностая, и ласку, и куницу. У меня прям руки зачесались. Сами шкурки интересовали меня постольку поскольку, а вот зверьки – очень даже. Не слышал, чтобы в Европе XVII века их разводили, а это довольно прибыльное дело. Особенно если знать, как его правильно вести. А я, к счастью, имею приблизительное представление, поскольку у моих друзей был подобный бизнес. Небезуспешный, кстати.
Для начала можно организовать нечто типа зоопарка. Ну, развлекается наследник герцога, любит хищных пушистых зверушек. А отработав методику на нескольких экземплярах, можно продемонстрировать Якобу плоды трудов и заинтересовать перспективой. Не сомневаюсь, он оценит. А уж как оценит матушка соболиную шубу! Несмотря на то что пушные животные в Курляндии все еще водились, мехов было недостаточно, и их покупали у соседей. А если дело пойдет, мы сможем сами торговать с Европой. До появления «зеленых» еще далеко. И меха еще долго останутся любимым приобретением знатных и богатых людей.
Сделав очередную пометку в своей записной книжке (лучшая бумага, ручной переплет, личный заказ), я отправился на боковую. Завтра предстоял очередной ранний подъем, тренировки и смена маршрута. Мои сопровождающие, как ни странно, нисколько не возражали по этому поводу. То ли получили от отца соответствующие инструкции, то ли самим было интересно. Не сомневаюсь, что при первом же удобном случае герцогу будет отправлено соответствующее письмо, но будем надеяться на лучшее. Да здравствуют авантюры и авантюристы!
…Ровно через двое суток я мог сказать себе самому только одно цензурное слово – размечтался! Вот прямо лежат сокровища тамплиеров и дожидаются, когда же их найдет какой-нибудь умник. А о том, что мои предки участвовали в перепрятывании и трате денег храмовников – не подумал. И ведь знал же, знал, что первый герцог Курляндии Готхард Кетлер был последним магистром Ливонского ордена, а нигде не щелкнуло в голове! Тамплиеры, конечно, не раскрыли собратьям всех своих секретов, но уж частью-то точно поделились!
Однако все мои догадки и семейные предания, которые я слышал от учителей и которые больше походили на сказки, поблекли перед действительностью. Оказалось, что мой отец был с инспекцией неподалеку и, получив письмо о моих действиях, решил со мной встретиться. И поговорить по-взрослому, приоткрыв кое-какие тайны рода. Вот это, я вам скажу, была эпопея! С тайными знаками, убийством свидетелей, взаимными клятвами и замурованными драгоценностями. Если переработать материал, то получится прекрасное дополнение к той книге, которую я пишу.
Как выяснилось, догадался я правильно – казна у тамплиеров была не одна. Часть сокровищ решено было спрятать в одном из неприступных замков, переименованного в Гольдинген (хранилище золота). Его комтур обладал неограниченной властью, имел собственную армию и мог объявлять войну без санкции магистра. Первым хранителем сокровищ был назначен Арно де Бетанкур, который неожиданно превратился в Арнольда Фитингхофа. А всего-то французская фамилия «Betencoure», была переведена на немецкий как «Vieh im Hof».
После Ливонской войны Готхард Кетлер не видел возможности сохранить орден независимым и передал представителю Речи Посполитой, князю Радзивиллу, атрибуты власти ордена, получив взамен корону герцога. Управлял Готхард Курляндским и Пардаугавским герцогствами, но вассал есть вассал. И как только полякам захотелось, они подгребли под себя Пардаугаву с замками Мариенбург и Вильянди. Так что из замков с сокровищами[2] у Кетлера остался лишь Гольдинген. А в Кулдигском замке, кстати, родился мой отец.
Якоб намекнул, между прочим, что деньги тамплиеров весьма помогли ему при строительстве железоделательных заводов, кузниц, канатных мастерских и прочих предприятий. Однако гениальности отца это нисколько не уменьшало. Мало иметь финансы, ими нужно уметь распорядиться. Ни его предкам, ни потомкам это не удалось сделать настолько эффективно. Курляндский монетный двор даже чеканил деньги для некоторых европейских стран. Это какие перспективы рисуются, если не дать загнуться этому предприятию!
Между прочим, слух о хранящемся в замке золоте дошел и до шведов. (Мудрено не дойти, когда название говорит само за себя.) Правда, поживиться нападающим не удалось. Якоб знал, как прятать деньги. И никто, кроме него, не знал секрета тайных подвалов. Вот только герцога взяли в плен, причем вместе с семьей. И отпустили вовсе не просто так, по доброте душевной. И не потому, что проиграли. «Случайная» пуля могла решить проблему строптивого герцога раз и навсегда.
Нет, шведы получили выкуп. Но не золотом Гольдингена, а долей тамплиерских сокровищ, которая хранилась в Вильянди. И пока шведы не вывезли все в Стокгольм, Якоб оставался под домашним арестом. А единственное, что утешало герцога – что нападавшим досталась лишь ничтожная часть общего богатства. К счастью, несмотря на самые фантастические слухи, никто даже не представлял себе истинного объема сокровищ, привезенных храмовниками.
По словам отца, того, что хранится в Гольдингене, хватит и на его, и на мой век, и внукам останется, если я не пущу наследство по ветру. Ну да, на то, чтобы оперы строить и ананасы выращивать, а также иметь блестящий двор, способный на равных конкурировать с французским, никаких денег не хватит. Ни заработанных Якобом, ни припрятанных тамплиерами. Меня даже не удивляло, что отец не хочет тратить этот запас, прибегая к нему только в исключительных случаях. Как сейчас, например, когда страна разорена и ее срочно требуется восстанавливать.
Да уж. Судя по рассказам герцога, на стройки отправляли почти 700 рабочих. И это планировалось делать весь год. А еще за рубежом активно закупалось сырье, живность и сманивались специалисты, которым предлагалось неплохое вознаграждение и гарантировались постоянные заказы. Мои зеркала и мельхиор… теперь глауберит уже… оказались как нельзя кстати. Мануфактура строилась ударными темпами, но заказов уже набралось чуть ли не на несколько лет вперед.
Словом, искать сокровища в Курляндии бессмысленно. Все, что тут было, герцог благополучно прибрал к рукам. Однако остались и кое-какие тайники, добраться до которых проблематично в силу определенных причин. Например, поляки так и не смогли найти сокровищ в Мариенбурге и Вильянди. Просто потому, что не знали, где конкретно искать. А вот Якоб знал. И потомок фон Фитингофа, носящий ту же фамилию, наверняка знал. Но ни у одного, ни у другого не было возможности добраться до сокровищ. Как и у Готхарда в свое время не получилось их вывезти.
Ха! Всего каких-то лет сорок, и Мариенбург пострадает от взрывов во время Северной войны. Вот только ждать столько времени не хотелось. Что ж, если я начну менять историю, все может сложиться по-другому. Вполне вероятно, что более совершенное оружие позволит Курляндии если и не диктовать свои условия, то хотя бы не оказаться предметом дележа и пешкой в чужой игре. В свое время Готхард Кетлер выбрал покровительство сначала Ливонии, а потом Речи Посполитой, чтобы не попасть под руку Ивану Грозному. Я бы, конечно, выбрал независимость. Вопрос только в том – получится ли это у меня?
Свобода дается очень тяжело. Особенно такой маленькой стране, как Курляндия. Логичнее было бы искать сильного покровителя, но мне не нравилась Речь Посполитая в этом качестве. Курляндию постоянно втягивали в ненужные ей войны, а защитить от нападений не могли. Впрочем, в политике каждая страна – хищник, пекущийся о собственных интересах. Это нормально. И не стоит рассчитывать, что любой другой покровитель будет лучше Польши. Может, так гайки закрутит, что света белого не взвидишь.
